Слабак! История знакомства №38

Как и все холерики, Лида, считай, презирала слабости, и главной из них было их признание. Фраза "мы всего лишь люди" заставляла её мысленно закипать, ибо в её понимании это означало безапелляционную сдачу жизненным обстоятельствам. Того же, хотя и в более мягкой форме, она требовала от своих учеников: "бороться и искать, найти и не сдаваться". И, на удивление быстро дети поняли идею, выполняя все задания и стараясь щегольнуть знаниями в классе, на зависть другим коллегам. Это было ещё одним подтверддением правильности подхода.

Увы, не все учителя были такими. У Лиды, конечно, был свой ограниченный круг общения и на работе, но большая часть учительского змеиного гнезда считали её заносчивой зазнайкой, предпочитая разговаривать О ней, чем С ней. Лиду это совершенно не беспокоило, если бы она всегда тратила время на идиотов, она бы и учителем не стала. Ей были гораздо важнее дети, в которых ещё оставался шанс взрастить что-то человечное, чистое, высокое, научить их нестандартно мыслить, разработать собственную концепцию образования... И так далее в лучших традициях "Диких лебедей" братьев Стругацких, разве что без Мокрецов.

С такими мыслями она вошла в учительскую и тут же словила Толин взгляд. Запнувшись и с трудом подавив в себе желание радостно крикнуть "привет, извращенец", она продолжила путь к своей полке. Анатолий Николаевич, учитель русского языка и литературы, был совершенно особенной главой в школьной истории. Вроде бы и выглядел он нормально, да никто на него не смотрел. Вроде и домовитый, и всегда помочь готов, и в любых начинаниях и продолжениях, и вообще, бери и пользуйся, а никто не берёт. В общем, попроси женщин описать идеального мужчину, именно такого вот Толика большинство бы и описали. Описали бы, помечтали бы, и просвистели бы мимо, не заметив, что вот он тут, сидит, как тот Хатико, и ждёт, когда же сердобольная хозяйка его заберёт да приютит.

Беда была одна: Хатико-Толик уже выбрал себе любимую хозяйку, и при каждой возможности пялился ей вслед и разве что слюни не пускал. А "хозяйка" Лида из последних сил сдерживалась, чтоб не обматерить его на чём свет стоит, не пнуть с разгону или совсем по-детски не подставить подножку. Вроде бы и не за что, а фигли он пялится. То есть, в глубине души она прекрасно понимала, что он и учитель чудесный, и дети его обожают, и не маньяк и не извращенец, но... Слабак, ведь. А слабости Лида, как мы уже знаем, презирала. 

- «Тамара Семёновна, уйду я из этой школы, честное слово, достало всё!» - ныла она, проверяя контрольные работы в совместное окно с англичанкой.

- «А, есть куда, Лидочка?» - учительница английского языка успешно перевалила за пенсионный возраст, и продолжала работать скорее, чтобы поддерживать себя в тонусе. Она ещё у Лиды выпускной экзамен принимала.

- «Должно же найтись! Не могу я здесь. На личную жизнь ни времени, ни возможности, да ещё и этот...» - Лида опасливо оглянулась, вдруг "этот" опять тихо пялится на неё за её спиной, - «Тол... Анатолий Николаевич, глаз не сводит...»

- «Ох, Лидочка... Любит он тебя! А ты его так ранишь...»

- «Я то раню? Да я и так сдерживаюсь изо всех сил! Вот, если не сдержусь разок, тогда раню...»

- «Присмотрелась бы ты к Толику, а то с твоим норовом не всякий выдюжит, а он тебя смягчит. И за детками присматривать будет».

- «И откуда вы, Тамара Семёновна, всё знаете то?»

- «Ты не язви, у меня опыт жизненный ого-го какой. Много я таких Толиков на своём веку повидала. Это они с виду тихони, а сердце у них огромнейшее. И гулять не будет, и тебе мешать великие дела творить не станет».

Вот и сейчас она опасливо покосилась на Толика. А, может, стоит взять? Слабак, конечно, зато одним местом с ней меряться не станет. Да и спорить зря не будет... Вот, что будет, так это то, что Лида сама себя последним деспотом, тираном и психопатом с ним почувствует, ибо он такой весь ангел, а она, видите ли, над ним издевается. Реакцией было желание сказать что-то веселое но обидное, и Лида, подавив это желание, вышла из комнаты. 

- «Лидия Валерьевна! Вы тетрадки забыли!!!» - Толик выскочил из учительской с пачкой тетрадок седьмого "В", и, тяжело дыша от волнения, припустил за ней по коридору.

- «Спасибо, Толик...» - процедила Лида сквозь зубы. У окна за ними наблюдали и оживлённо перешептывались две десятиклассницы. Позорище...

- «Я, честное слово, охотно в чём угодно помогу, вы только попросите!»

- «Конечно, благодарю!» - Лида вспыхнула и поспешила спрятаться в классе. Воистину, извращенец! 

Ах, если бы это был конец истории! На выходных Лида поехала в мебельный магазин и умудрилась набрать там уйму полезных бесполезностей, которыми планировала украсить квартиру. Естественно, вес бесполезностей она не рассчитала. В тележке оно всегда кажется легче, чем на самом деле. То есть, она, конечно, знала, что будет тяжело, но не сделала поправку на длительность дороги до дома. В сказках в таких ситуациях появляется принц на белом коне, видимо, тяжеловозе, доблестно грузит на коня и тебя, и сумки, и торжественно цокая копытами по мостовой, везёт вас всех к тебе домой. В жизни принцы катаются на высоких скоростях на черных Мерседесах по пригородам, и уж точно не подбирают "тягловых девушек" на автобусных остановках. Зато там вполне встречаются кони. То есть, конь. То есть, Толик, чтоб ему провалиться на том же месте, где он заорал во всю глотку: «Лидия Валерьевна!!!»

Сил убегать, противиться или ругаться у Лиды уже не было. Она совершенно пассивно смотрела, как Толик подхватил её сумки, занёс их в автобус, застолбил ей место и стоически защищал сумки от толпы ценой собственных локтей. А потом так же стоически пёр эти сумки от остановки аж до её квартиры. Дома Лида сообразила, что кто бы что не говорил, а за такую помощь полагается хотя бы чай. Панически перерыв все шкафчики в поисках случайно завалявшихся после каких-то праздников печенек, Лида всерьёз задумалась, не сбегать ли по-быстрому в магазин напротив.

- «Лида, давай я сейчас пирожки принесу. Я вчера напёк для племяшек, а получилось слишком много», - словно прочитал её мысли Толик, - «Я тут недалеко живу, я мигом! Ты меня только обратно впусти!»

И Толик вихрем вылетел из Лидиной квартиры, а потом бодрой трусцой побежал через двор, не поднимая глаз на окно, откуда за ним наблюдала Лида. Ей было о чем подумать. Поступок, тот, где он с сумками помог, был очень мужской, очень впечатляющий. Да и вообще, чего она на него взъелась? Потому что он слабак? Ну да, не такой, как она, неконфликтный, домашний, тёплый. Может, не такой уж он и плохой вариант? 

Толик прибежал через двадцать минут с огромным мешком еды. Помимо пирожков, там была миска салата, котлеты, упаковка пряников, несколько глазированных сырков и даже две бутылки вина.

- «Господи, ты мне всё содержимое своего холодильника притащил?» - ужаснулась Лида.

- «Не всё, у меня там ещё есть...» - гордо ответил Толик.

Он сам накрыл на стол, разогрел еду, наложил Лиде полную тарелку. Это было как-то само собой, будто он это всю жизнь делал. Причём, делал он это с невообразимым удовольствием и рвением. За едой Толика понесло разговаривать, будто ему не с кем было поговорить. Он рассказал и то, как стал учителем, и как наладил быт, и как его все девушки кидали, ибо им богатых и крутых подавай.

- «Знаешь, у нас в стране очень мало нормальных девушек. Большинство хотят себе такого Дэвида Бекхэма, да ещё и с огромным банковским счётом, а в идеале ещё и иностранца, чтобы сразу из страны свалить. А я, нормальный мужчина, при жилье, при любимой работе, даже если и не так уж бешено оплачиваемой, заботливый, внимательный, готовить умею, по дому много чего сам могу, а никому не нужен...»

- «Прямо уж никому...»

- «Ну вот смотри, был я на той неделе на дискотеке...»

- «Ты на дискотеке?!»

- «А что?»

- «Даже представить себе такого не могу!»

- «Это потому что тебя там не было!»

- «А тебе почём знать?»

- «Так, я то там был...»

Разговор тёк легко, ужин сменился чаем, а впечатления были невероятные. Лида открывала себе Толика в совершенно ином свете, гораздо глубже и невообразимее. Это было революцией, просветлением, озарением. Она понимала, что больше никогда не сможет смотреть на него по-старому, пренебрежительно, как на слабака. Ведь, он слабаком не был. Он был тёплым, внимательным, умным и ироничным, невероятно глубоким и невероятно душевным. И при этом он оставался открытым и ранимым. Он выбирал далеко не самые лёгкие пути, но на них он в первую очередь заботился о своих ближних. На его фоне она, Лида, скорее, выглядела слабачкой, которая предпочитала всё сломать и разрушить, чтобы наверняка, чем разрешить что-то мирным путём. Или слабачкой, которая решила, что проще вообще без отношений, чем стараться, искать, спотыкаться и набивать шишки. А Толик шишек не боялся. Толик старался. И Толик умел ждать. 

Следующая неделя на работе была наполнена общей тайной, которая тайной ни для кого не была. Толик светился, порхал под потолком и бегал за Лидой по этажам, стоило у него появиться свободному времени. Он провожал её домой, помогал с покупками, придерживал дверь, да и вообще будто бы выпрямился, стал смелее и увереннее в себе. Уроки он проводил так же, с огоньком, но то и дело мечтательно смотрел в окно, рисуя себе картинки, как он играет на площадке с собственными карапузами, рожденными в браке с Лидой. Он искренне старался сдерживать себя, чтобы не перегнуть палку, не надоесть Лиде. Он обрёл смысл жизни, и не собирался его так легко терять.

А Лиде казалось, что она словно отогревается. Такое обожание было по действию подобно тарелке горячего наваристого супа после долгого пребывания на морозе. Или как заранее разогретые на батарее шерстяные носки. Она оттаивала, смягчалась и успокаивалась. Она чувствовала себя настоящей принцессой, возведенной на постамент. Пока, в какой-то момент она не вспомнила своё отношение к Толику и ей не стало стыдно.

- «А ведь, я тебя не заслуживаю...» - угрюмо сказала она по пути домой.

- «Лида, ты о чём?»

- «Ну, ты для меня слишком хороший. Я не такая».

- «Только не говори мне, что ты решила меня бросить...» - подозрительно прищурился Толик.

- «Нет, не решила, я просто задумалась...»

- «Ты мне такое не думай, пожалуйста. Я на всё готов, только не уходи!»

Для верности он преградил ей путь, взял её за предплечья и внимательно заглянул ей в глаза.

- «Я серьёзно, слышишь? В кои то веки мне по жизни повезло, и я это терять не хочу».

- «Мне просто кажется, что у тебя какое-то идеализированное представление меня... Я действительно не настолько хорошая».

- «А какая?»

- «Вредная, циничная, и регулярно хотелось тебя пнуть побольнее».

- «Значит, было за что. Ты и сейчас пинай, если надо будет, мне не привыкать. Но, вот, только не бросай меня. Просто помни, что я всего лишь человек...»

И в кои то веки эта фраза не вызвала у Лиды приступа агрессии. Вскоре она перешла из их государственной школы в частный колледж, жизнь забурлила калейдоскопом перспектив, но она как-то успевала уделить внимание и супругу. А главное, она всегда знала, что её ждут дома, и, чего бы не случилось, что там можно будет и расслабиться, и отогреться.